Опубликовано пн, 18/05/2015 - 11:36
Семь лет назад эксперты уверяли, что экономический кризис – идеальное время для бизнес-образования: у людей есть возможность отойти от дел, чтобы, заручившись дипломом MBA, претендовать на более высокие управленческие позиции или, получив новые знания, открыть новый бизнес. Сегодня представители образовательного сообщества констатируют, что теория не оправдывается: бизнес-школам предстоит бороться за слушателей, продвигая новые продукты и соперничая с онлайн-образованием.
Больше не магистр
Новый закон об образовании серьезно ударил по престижу отечественного бизнес-образования, сетует директор Института развития образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина. Она напоминает, что по новым правилам бизнес-курсы, по сути, вынесены за пределы высшего образования и отнесены к так называемому дополнительному образованию. Это значит, что диплома магистра бизнес-администрирования российского образца выпускники прежних курсов уже не получат и предъвить его работодателю не смогут. «Сертификат об окончании курсов – это совсем другой документ», – констатирует Абанкина.
По словам профессора Новосибирского государственного университета Веры Марковой, ранее существовали два типа длительных программ дополнительного профессионального образования (ДПО): программы профессиональной переподготовки (свыше 500 часов, диплом о ПП) и программы дополнительного (к высшему) образования (свыше 1000 часов, диплом о дополнительном (к высшему) образовании). «Именно к последнему типу относились программы МВА», – поясняет Маркова, которая руководит программой МВА «Стратегический менеджмент» в НГУ. По ее словам, сейчас есть только программы профессиональной переподготовки длительностью свыше 259 часов и диплом только о ПП. «Конечно, бизнес-школы могут сами придумать документ, но важно, что в законодательстве теперь нет такого уровня допобразования», – говорит Маркова.
Бизнес-образование требует времени, которым нынешние основные потенциальные слушатели – управленцы высшего звена – в кризис очень дорожат, напоминает Абанкина. На ее взгляд, сейчас мало кто будет рисковать своим временем и карьерой, отвлекаясь от работы ради повышения квалификации и обретения новых знаний.
«В кризис резко теряют актуальность темы, связанные со стратегией, освоением новых рынков, разработкой новых продуктов, – говорит в интервью «Ведомостям» ректор Московской школы управления «Сколково» Андрей Шаронов. – Все бросаются в операционную эффективность и думают о том, как сэкономить и сохранить тот бизнес, который есть сегодня. Компании малого и среднего бизнеса, от которых мы сегодня отмечаем усиление спроса на бизнес-образование, хотят получить максимально практичные ответы на свои вопросы, готовые решения».
На курсы не идут
«Это миф, что во время кризиса 2008 г. многие пошли учиться», – говорит директор по дополнительному профессиональному образованию НИУ ВШЭ Елена Коваль. По ее оценке, число слушателей в московских бизнес-школах в этот период сократилось на 30% и ни одна российская бизнес-школа пока еще не вышла на наборы докризисного уровня. «Кризис 2008 г. начался в сентябре-октябре, и бизнес-школы сделали большой набор накануне кризиса, что помогло пережить период спада, – напоминает Коваль. – Основное сокращение наборов было зафиксировано в 2009 г. После этого некоторые бизнес-школы так и не смогли возобновить у себя программы MBA».
Изначально большинство программ МВА в России были ориентированы только на людей с опытом работы в бизнесе. «Программа МВА в НГУ относится к еще более узкому типу executive, т. е. ориентирована на руководителей и собственников бизнеса, – говорит Маркова. – Поэтому к нам на программу идут люди, которые достигли определенного уровня в управлении, имеют опыт и задумались о дальнейшем развитии – себя, компании, сотрудников. Зачастую им не важен диплом как документ, скорее нужна систематизация опыта, общение с коллегами своего уровня из различных сфер деятельности, личностное развитие.
Но, к сожалению, таких менеджеров не очень много, поэтому и наборы у нас небольшие – 10–15 человек. Более того, если это руководитель, а не собственник бизнеса, то он зачастую и не предъявляет свой диплом в компании, поскольку в региональных компаниях особой моды на выпускников МВА нет». По словам Марковой, всплеск интереса был в 2008 г. и в 2012–2013 гг., т. е. после самого тучного года в экономике России, каким был 2011 г. В этом году на программу пока принято только девять человек.
«Есть устойчивый тренд, который был отмечен еще в 2008 г.: во время кризиса многие покупали продукты по повышению квалификации, получали новое образование и меняли специальность, – комментирует ситуацию директор школы бизнеса «Синергия» Григорий Аветов. – Однако сейчас почти все игроки рынка бизнес-образования провели огромные сокращения штата – в 2–3 раза и более». Он наблюдает снижение спроса – так, набор на открытые программы снизился по сравнению с прошлым годом на 30%. Ситуация на рынке дополнительного образования, по его оценке, тяжелая. «И дело не в том, что денег сейчас нет, дело в том, что люди не понимают, куда их вложить: какие инвестиции будут наиболее прибыльны и безопасны», – говорит Аветов.
Елена Зубкова, вице-ректор «Мирбис» по международным связям, отмечает, что среди россиян падает спрос и на западное бизнес-образование. Причина, на ее взгляд, очевидна: с ослаблением рубля цена на обучение для наших соотечественников существенно выросла. «Безусловно, финансовые проблемы сейчас существуют для значительного числа родителей, чьи дети учатся в зарубежных вузах, – говорит Зубкова. – Но это не главная причина снижения количества студентов из России, которые едут учиться за рубежом, – если есть необходимость, найдутся пути. Скорее всего, поскольку работать выпускники собираются здесь, то и диплом нужно получать здесь, а за небольшим дополнительным образованием или практикой можно на 1–2 недели съездить и за границу».
«На более короткие международные программы профессиональных стажировок и включенного обучения продолжительностью 1–3 недели количество слушателей МВА, ЕМВА и программ повышения квалификации выехало значительно большее число участников – 164 человека, чем тех, кто приехал к нам на такие же программы – 75», – констатирует Зубкова. На ее взгляд, это говорит о том, что интерес к налаживанию деловых связей по-прежнему большой, он не изменился за год.
За что бороться
По мнению Аветова, существуют категории программ, в которых виден существенный прирост оборота. Так, в «Синергии» спрос на онлайн-программы возрос на 40% с начала года. «Спрос на программы MBA в целом остался стабильным, но мы видим прирост оборота по дистанционным программам MBA на 9%, – говорит Аветов. – Стабильно востребованы корпоративные программы. Возрос спрос на консалтинг – в первую очередь, наши корпоративные клиенты заинтересованы в оптимизации бизнес-процессов, реорганизации отдела продаж и повышении оборота».
«Ожидая сложности и проблемы, связанные с кризисом, мы подготовили множество коротких программ, семинаров, которые сейчас более востребованы, – рассказывает Коваль. – В наших длинных программах мы предусмотрели возможность для слушателей пройти обучение по модулям. Это позволяет людям в случае финансовых сложностей изучать программу по блокам. Другими словами, слушатели могут сделать паузу в удобное для них время и либо продолжить свое обучение через какое-то время, либо ограничиться полученными знаниями». Кроме того, в НИУ ВШЭ переформатировали программы, ориентированные на развитие личных стратегий и повышение личностных качеств, личностной конкурентоспособности во время кризиса.
Будут расти самые яркие, максимально полезные и практичные программы, уверен Аветов. По его мнению, будет расти рынок мотивационных продуктов, «потому что люди будут платить за вдохновение, которое у многих уже в дефиците». Будут востребованы программы, ориентированные на повышение личной эффективности. В корпоративном сегменте, на его взгляд, возрастет спрос на программы по сокращению издержек и оптимизации бизнес-процессов. «Мы ожидаем, что после сокращения оборота на 30–40%, которое все увидели в I квартале, рынок образования постепенно восстановится», – говорит Аветов.