"Делу Босмана" исполнилось 20 лет.

20 лет назад Жан-Марк Босман выиграл судебное дело, результатом которого стало изменение трансферной системы в футболе. В интервью порталу FIFPro.org бельгиец вспомнил ту историю.

Что случилось?

Бельгийский «Льеж» в 1990 году сообщил 26-летнему полузащитнику Босману об изменении его зарплаты и бонусов в меньшую сторону. У Жан-Марка было предложение от французского «Дюнкерна», но клубы не договорились по цене. Фокус в том, что с «Льежем» контракт у игрока уже истек, но по существовавшим тогда правилам бесплатно он уйти не мог. После отказа «Дюнкерна» платить деньги, а также нежелания спортсмена подписывать договор с командой из своей страны на ухудшенных условиях федерация футбола Бельгии отстранила его от игры.

Босман стал искать защиту. Затеянное им судебное дело длилось пять лет. И лишь в 1995 году система трансферов, согласно которой клубы должны получать деньги даже за игроков, у которых закончились контракты, была признана незаконной. Борьба Босмана за правду привела к тому, что с той поры футболисты могут менять клубы по собственному желанию по истечению предыдущего контракта. Если бы не Жан-Марк, неизвестно, что сейчас было бы.

«К сожалению, игроки боятся заявлять о проблемах»

– Как начинался судебный процесс?
– «Льеж», бельгийский клуб, за который я выступал, решил понизить мою зарплату на 75 процентов, а также сильно сократить бонусы. У меня был шанс перейти во французский «Дюнкерн», но клубы не смогли прийти к соглашению. А если игрок не согласен с решением клуба, федерация приостанавливает его игровую карьеру, что и получилось в моем случае. Я стал интересоваться юридической стороной вопроса, и предупредил клуб, что дело просто так не оставлю. «Льеж» за 15 дней не дал никакого ответа, как и бельгийская федерация футбола. Тогда я решил идти до конца. Помогал мне Люк Миссон, глава адвокатского бюро, и Жан-Луи Дюпон, его стажер.

– Дальше были пять лет разбирательств. Каково это?
– Я имел поддержку FIFPro (Международная федерация ассоциаций профессиональных футболистов. – Прим. ред.), но одному с этой проблемой бороться все равно было сложно. К сожалению, многие игроки боятся заявлять о проблемах, так как думают, что возникнут неприятности с клубами.

– Почему вы были не таким, как все?
– Не знаю, мне сложно объяснить. Сначала я сам не понимал всего происходящего, но чем дальше, тем больше я осознавал, что системы ФИФА и УЕФА уже устарели. Это и побудило меня вести дело до конца. Период был сложным, но в итоге он прошел довольно быстро. В последние два года мы были почти уверены, что выиграем дело. ФИФА и УЕФА не отступали от своего, они думали, что у меня нет шансов, полагали, что политическое давление не даст Босману выйти победителем. Но меня всячески поддерживала ассоциация FIFPro, и суд в конечном счете постановил: игроки могут спокойно менять клубы после завершения предыдущего контракта. Плюс перестал действовать лимит на легионеров в прежнем виде (игроки из страны ЕС перестали считаться легионерами. – Прим. ред.). Что это означает? Футболисты в XXI веке могут менять работу, как люди других профессий, они уже не рассматриваются как лошади, куры или коровы.

– Разве вы не ощутили на своей карьере ход судебного разбирательства?
– Я продолжал играть в низших лигах Франции, после того как судья временно приостановил мой запрет. Я играл и тренировался, а свободное время проводил в адвокатских бюро и судах.

«Когда вы атакуете ФИФА и УЕФА, вашей карьере конец»

– Общее мнение: игроки хорошо живут.
– Во многих странах так оно и есть. Но не везде контракты футболистов соблюдаются. Например, в Нидерландах всегда уважались контракты игроков, но есть и другие страны. Для этого и создана организация FIFPro, чтобы защищать футболистов. Ее члены следят, чтобы контракты соблюдались, и все делалось в рамках закона и правил.

– Как иск повлиял на вашу карьеру?
– Когда вы атакуете ФИФА и УЕФА, ясно, что ваша карьера испорчена, ей пришел конец. Существует еще один игрок, шотландец Уэбстер, который тоже очень долго воевал по поводу своего контракта (за семь месяцев доказал в суде, что мог сам выкупить свой контракт у «Хартса» и сменить клуб, так как продолжительное играл за одну команду. – Прим. ред.). Мне кажется, его те разбирательства тоже подкосили (сейчас Уэбстеру 33 года, он играет за шотландский «Сент-Миррен» во втором дивизионе. – Прим. ред.). Это долгая и изнурительная работа. Сейчас в футболе много денег, он стал политическим.

– Гордитесь ли вы тем, что выиграли дело?
– Я очень доволен. Случай Босмана называют уголовным делом века в спорте. То разбирательство было важным, несмотря на то, что, может быть, я не получил большого признания. Нет футболистов, которые бы связались со мной и сказали спасибо. Молодым игрокам сложно объяснить, что та победа означает. Я надеюсь, в связи с 20-й годовщиной СМИ будут объяснять, что мое дело значит и какой положительный эффект оно дало.

– Есть ли у вас какие-либо сожаления по поводу обращения в суд?
– Я начал дело в 26 лет, когда моя карьера находилась в самом расцвете. Я всегда говорю, что предпочел бы, если бы на моем месте находился другой парень! Но эту жертву выпало сделать мне.

– Нужно ли миру новое дело Босмана, чтобы контрактные обязательства полностью соблюдались?
– Война продолжается, но FIFPro делает все, чтобы ухаживать за правами игроков. 20 лет назад мы выиграли битву, но не выиграли войну.

Оригинал: www.fifpro.org

Босман стал искать защиту. Затеянное им судебное дело длилось пять лет. И лишь в 1995 году система трансферов, согласно которой клубы должны получать деньги даже за игроков, у которых закончились контракты, была признана незаконной. Борьба Босмана за правду привела к тому, что с той поры футболисты могут менять клубы по собственному желанию по истечению предыдущего контракта. Если бы не Жан-Марк, неизвестно, что сейчас было бы.

«К сожалению, игроки боятся заявлять о проблемах»

– Как начинался судебный процесс?
– «Льеж», бельгийский клуб, за который я выступал, решил понизить мою зарплату на 75 процентов, а также сильно сократить бонусы. У меня был шанс перейти во французский «Дюнкерн», но клубы не смогли прийти к соглашению. А если игрок не согласен с решением клуба, федерация приостанавливает его игровую карьеру, что и получилось в моем случае. Я стал интересоваться юридической стороной вопроса, и предупредил клуб, что дело просто так не оставлю. «Льеж» за 15 дней не дал никакого ответа, как и бельгийская федерация футбола. Тогда я решил идти до конца. Помогал мне Люк Миссон, глава адвокатского бюро, и Жан-Луи Дюпон, его стажер.

– Дальше были пять лет разбирательств. Каково это?
– Я имел поддержку FIFPro (Международная федерация ассоциаций профессиональных футболистов. – Прим. ред.), но одному с этой проблемой бороться все равно было сложно. К сожалению, многие игроки боятся заявлять о проблемах, так как думают, что возникнут неприятности с клубами.

– Почему вы были не таким, как все?
– Не знаю, мне сложно объяснить. Сначала я сам не понимал всего происходящего, но чем дальше, тем больше я осознавал, что системы ФИФА и УЕФА уже устарели. Это и побудило меня вести дело до конца. Период был сложным, но в итоге он прошел довольно быстро. В последние два года мы были почти уверены, что выиграем дело. ФИФА и УЕФА не отступали от своего, они думали, что у меня нет шансов, полагали, что политическое давление не даст Босману выйти победителем. Но меня всячески поддерживала ассоциация FIFPro, и суд в конечном счете постановил: игроки могут спокойно менять клубы после завершения предыдущего контракта. Плюс перестал действовать лимит на легионеров в прежнем виде (игроки из страны ЕС перестали считаться легионерами. – Прим. ред.). Что это означает? Футболисты в XXI веке могут менять работу, как люди других профессий, они уже не рассматриваются как лошади, куры или коровы.

– Разве вы не ощутили на своей карьере ход судебного разбирательства?
– Я продолжал играть в низших лигах Франции, после того как судья временно приостановил мой запрет. Я играл и тренировался, а свободное время проводил в адвокатских бюро и судах.

«Когда вы атакуете ФИФА и УЕФА, вашей карьере конец»

– Общее мнение: игроки хорошо живут.
– Во многих странах так оно и есть. Но не везде контракты футболистов соблюдаются. Например, в Нидерландах всегда уважались контракты игроков, но есть и другие страны. Для этого и создана организация FIFPro, чтобы защищать футболистов. Ее члены следят, чтобы контракты соблюдались, и все делалось в рамках закона и правил.

– Как иск повлиял на вашу карьеру?
– Когда вы атакуете ФИФА и УЕФА, ясно, что ваша карьера испорчена, ей пришел конец. Существует еще один игрок, шотландец Уэбстер, который тоже очень долго воевал по поводу своего контракта (за семь месяцев доказал в суде, что мог сам выкупить свой контракт у «Хартса» и сменить клуб, так как продолжительное играл за одну команду. – Прим. ред.). Мне кажется, его те разбирательства тоже подкосили (сейчас Уэбстеру 33 года, он играет за шотландский «Сент-Миррен» во втором дивизионе. – Прим. ред.). Это долгая и изнурительная работа. Сейчас в футболе много денег, он стал политическим.

– Гордитесь ли вы тем, что выиграли дело?
– Я очень доволен. Случай Босмана называют уголовным делом века в спорте. То разбирательство было важным, несмотря на то, что, может быть, я не получил большого признания. Нет футболистов, которые бы связались со мной и сказали спасибо. Молодым игрокам сложно объяснить, что та победа означает. Я надеюсь, в связи с 20-й годовщиной СМИ будут объяснять, что мое дело значит и какой положительный эффект оно дало.

– Есть ли у вас какие-либо сожаления по поводу обращения в суд?
– Я начал дело в 26 лет, когда моя карьера находилась в самом расцвете. Я всегда говорю, что предпочел бы, если бы на моем месте находился другой парень! Но эту жертву выпало сделать мне.

– Нужно ли миру новое дело Босмана, чтобы контрактные обязательства полностью соблюдались?
– Война продолжается, но FIFPro делает все, чтобы ухаживать за правами игроков. 20 лет назад мы выиграли битву, но не выиграли войну.

Оригинал: www.fifpro.org