Продать(,) нельзя(,) отказать — об отступных в футболе.
Летом нечетных годов трансферные саги, пожалуй, главное развлечение фанатов футбола в нервном ожидании нового сезона и игр любимой команды. Сами трансферы — дело комплексное, нередко сопряженное с длинными переговорами, скандалами, запутанными интервью. Тут я хочу рассказать о таком понятии как «отступные»(опции выкупа), что они из себя представляют с «деловой» точки зрения. Тема сейчас очень даже горячая, в связи с переходом Мхитаряна и некоторыми другими сделками. Но начнем мы с другого.
Поворотным пунктом в «юридической» истории футбола стало дело Босмана. Скромный футболист прославился на весь мир тем, что потянул все футбольные власти в гражданский суд. А там выяснилось, что правила, по которым футбол долгое время жил, на самом деле были незаконны. ФИФА в срочном порядке стала менять свои нормы. Начались долгие переговоры футбольного руководства с властями на тему того, как бы синхронизировать уставы нашей любимой игры с гражданским правом с учетом специфики спорта. Дело дополнительно осложнилось тем, что в конце 90-х в мире появилась объединенная Европа, которая гарантировала всем своим гражданам, уже европейцам, базовые свободы, в частности, свободу передвижения. Изначально контракты с клубами защищались не только финансовыми обязательствами сторон, но и спортивными санкциями. ФИФА настаивало на том, что любой игрок, разорвавший контракт в одностороннем порядке без законных причин, должен быть дисквалифицирован. Но под давлением ЕС и профсоюзов игроков, которые резко набрали силы и влияния после дела Босмана, пришлось идти на уступки. Результатом стала известная в некотором роде 17-ая статья, то тут, то там мелькающая в новостях про трансферы. В ней ФИФА указывала, что дополнительные спортивные санкции применимы только в случае нарушений контракта, которые происходят в первые три года соглашения если игроку меньше 28 лет и в первые два года, если больше 28 лет. Соответственно, 20-летний игрок, подписав 5 летний контракт в 2013-м, может в 2016-м контракт разорвать в суде.
«Отступные» нередко называют «клаусула»(испанское от «пункт», «положение») и в этом есть свой смысл. Дело в том, что современные отступные пришли в футбол именно из Испании. Еще аж в 1985-м году, задолго до 17-й статьи и Босмана, испанским властям пришла в голову светлая и свежая мысль. «Да, были люди в наше время», представьте себе. Они поняли, что спорт нуждается в особых поправках, в том числе, для того, чтобы защитить небольшие клубы и самих спортсменов. Тогда и был введен закон, дополняющий трудовой кодекс страны. В нем было прописано, что кроме разных арбитражей и трудовых судов клуб и игрок имеют право прописать размер компенсации, которая будет выплачена потерпевшей стороне при одностороннем разрыве соглашения. С тех самых пор в испанский футбол пришла практика прописывания «клаусулы» в контракте с игроков. Иногда пишут, что это «юридическая необходимость», что контракт недействителен без нее. Конкретных подтверждений этому я не нашел, думаю, что это не так(хотя не уверен, есть ведь еще нормы фут федерации, могли «необходимость» и там прописать), потому что текст закона оставляет право сторонам решать спор в суде, без предыдущих договоренностей. Но, разумеется, на такой риск никто не готов идти. Кроме того, Испанская Федерация Футбола точно настаивает на прописывании этих отступных во всех профессиональных соглашениях, поэтому все это просто делают.
Перенесемся теперь на Украину. И посмотрим на пример славного клуба «Шахтер» из Донецка. Во многих странах бывшего СССР, мы с вами хорошо это знаем, дела часто делаются больше по понятиям, а не по букве закона. И не всегда это прямо-таки плохо, откровенно уж говоря. Так в 2004-м году Шахтер купил у итальянской Брешии бразильского игрока Матузалема за 8 млн евро, положив ему приличную зарплату. Сам игрок не скрывал того, что рассматривает свой новый клуб как переходный вариант. Шахтер это устраивало, поэтому доверчивые и честные украинские ребята включили в его долгий, 5-летний контракт пункт о выкупе игрока за 25 млн евро. Игрок заиграл, заиграл хорошо, и интерес из Европы к нему был, но 25 млн евро никто платить не хотел. Тогда-то и оказалось, что прямота украинского клуба была недалека от наивности.
В 2007-м, спустя три года, ушлый бразилец и его представители разорвали контракт по 17-й статье ФИФА, и Матузалем отправился в Сарагосу, откуда вскоре перешел уже в Лацио. Разумеется, представители Шахтера подали на игрока и его новый клуб в суд. Вначале дело рассматривала спец комиссия ФИФА, затем уже и Спорт Арбитраж в Лозанне(CAS). Шахтер хотел взыскать с Сарагосы те самые 25 млн евро, прописанные в соглашении с бразильцем. Однако, в ходе разбирательства выяснилось, что в договоре была запись: «если клуб получает предложение в 25 млн евро и выше, то он обязуется обеспечить трансфер игрока в установленный срок». То есть, ни слова про то, что игрок или его новый клуб должны украинской стороне эти деньги в случае разрыва контракта самим футболистом. Тем не менее, просто так рвать контракты тоже нельзя, что-то они должны были. После долгих разбирательств и апелляций итоговая сумма составила 11,9 млн евро. Ее должны были заплатить Матузалем и Сарагоса вместе.
Прочитав эти три истории мы подходим к очень важному выводу, который для многих будет и откровений и даже парадоксом. Абсолютное бол-во отступных в современном футболе — это вовсе не сумма трансфера, которую должен предложить другой клуб. Нет, с юридической точки зрения, отступные или «клаусула» - это те деньги, которые должен заплатить игрок за односторонний разрыв контракта..
Возможно, есть и другие опции выкупа, чисто трансферные, прописать их в соглашении вполне возможно. Но как мы видим на примере Матузалема и Донецка, толка от подобных соглашений в определенных случаях немного. Все испанские клаусулы устроены именно как штрафные санкции для игрока. Ну формально и для клуба они действуют, соглашение ведь двустороннее, но давайте на игроках-нарушителях сосредоточимся. Отступные в других лигах чаще списаны именно с испанского варианта, хотя и экзотика встречается.
Вообще, не такое это обычное дело, эти отступные. Недавний опрос показал, что более 50% клубов почти никогда их не используют. Фиксированная сумма как бы более надежно защищает стороны, но с другой стороны она стимулирует разрыв контракта. Ведь если отступные не прописаны, то как игрок, его юристы и клуб-«вор»(уж давайте быть честными, вор есть вор, даже если он «вор в законе») могут судить о рисках? Тут такое дело. Может, будет 5 млн, может 10, а может и 15. Нормы решений по данным вопросам, откровенно говоря, мутные. И нигде не прописаны, а фразы типа: «сумма компенсации будет определяться в соответствии с законодательством страны, специфики спорта, сумм затраченных на приобретения игрока, его зарплаты, бонусов, оставшегося срока договора» — а это примерный пересказ того, что записано в документах ФИФА, означают не больше, чем «пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».
Простой факт в том, что в матузалемском деле Сарагоса и игрок настаивали на сумме в 3,2 млн евро(зарплата и бонусы за два «пропущенных» года), в ФИФА решили, что будет 6,8 млн евро, а на апелляции в Лозанне скорректировали штраф до 11,9 млн. Как что почему известно лишь частично. Короче, многие могут разумно сказать: «Слушайте, давайте лучше по-человечески с клубом-то договоримся, а то фиг его знает, как карта в суде ляжет».
Кто-то скажет, мол, прописывайте в контрах заоблачные суммы в качестве отступных — и «ноу проблемо». Вот у Роналду там 1 млрд евро стоит. Но не все так просто. В частном договоре много чего можно понаписать, но настоящую силу имеет лишь то, что законно. А вот законы ли откровенно завышенные отступные? Нет. И это было подтверждено CAS в 2006-м году. Парагвайский голкипер Баррето подписал контракт с испанским Вальядолидом, который включал в себя 6 млн евро отступных. Затем что-то ему не понравилось и он решил контракт разорвать. То дело было особенно запутанным, так что я пару моментов специально опущу. Смысл в том, что суд с доводами игрока не согласился и признал его виновным в неправомерном разрыве контракта. Но в том же время решил, что сумма прописанная в соглашении, завышена и нарушает принцип «честной сделки» или «равной правоспособности сторон». Так что вместо 6 млн евро игрок должен был заплатить 1,5 млн.
Но тогда как определяется «справедливая цена» игрока? Вопрос на миллион. Проблема в том, что многие традиционные методики, будучи искусственными по своей природе вообще, и созданными вовсе не для учета игроков, просто не согласуются с банальной логикой футбола. Например, Шпоры купили Бейла у Саутгэмптона за 10 млн евро(допустим), заключили с ним 5 летний контракт. Соответственно, Бейлу была присвоена учетная стоимость в 10 млн, которая амортизировалась(списывалась) по 2 млн в год. Через три года его стоимость по финансовым правилам была бы 4 млн евро. Но в реальности-то мы с вами понимаем, что 18-летний паренек рос, набирался опыта и мастерства, и его стоимость росла. Причем экспоненциально. Есть и целая масса других не вполне объективных критериев. Например, игрок травматичный или с плохим характером. Это понижает его эффективную цену. Ну и так далее. Любой придумает десяток-второй факторов. Вплоть до того, что форвард стоит больше защитника. Так что единая объективная система оценки игроков — это как «мир во всем мире», стремиться к этому стоит, но всерьез думать, что это возможно, не надо.
Тем не менее, какие-то общие принципы «справедливой стоимости» для футболистов существуют, они и записаны в регламенте ФИФА: сколько клуб за игрока заплатил, какая у игрока зарплата, оставшийся срок контракта, возраст, игры за национальную сборную, клуб, голы(для атакующих футболистов), коммерческий потенциал и даже завоеванные им в клубе трофеи. Нужно также разделять цену за первые три года(защитный период) договора и оставшийся срок. Разумеется, все это далеко от точных формул и часто крайне сомнительно. Но тут штука в том, чтобы как можно больше внести объективных критериев в итоговую сумму. Это сделает ее более защищенной в суде. Вообще, по-хорошему опции выкупа должны быть вариативными, а не фиксированными. Меняться с каждым трансферным окном. Но прописывать их так подробно — настоящий юридический ад. Да и при сегодняшней трансферной практике, такие структурированные договоры — это как из пушки по воробьям. В общем, 100%-ного решения нет.
Тут мы подходим к основному вопросу. А можно ли в предложении, вынесенном мною в заглавие материала, поставить запятую после слова «нельзя»? Можно, но осторожно:) Вообще, несмотря на такую сложную натуру отступных в бол-ве случаев они рассматриваются именно как сумма трансфера. Понимаете, футбол — бизнес, в общем-то довольно закрытый. Все покупают игроков, все продают. Никогда не знаешь, что будет в дальнейшем. Есть хорошее правило: «Ты не гадишь, там где ешь». Поэтому в некотором роде в футболе действует джентльменское соглашение. Если один клуб предлагает другому отступные за игрока в качестве трансферной суммы, их обычно принимают. Это нормальная, культурная практика. Но соглашения не в камне вырезаны, они меняются, нарушаются. Поэтому если клуб хочет занять максимально жесткую позицию, он на это право имеет. Допустим, у игрока 40 млн евро отступных, но клуб не хочет его продавать и за 40 млн евро. Они отвечают отказом на запрос о трансфере, а представителям игрока говорят, что те могут рвать контракт юридически. А юридически, как мы понимаем, именно игрок должен заплатить свои отступные за односторонний разрыв контракта. Деньги обычно платятся национальной ассоциации, а та их передает клубу, за некоторым вычетом.
А это уже создает кучу проблем. В частности, налоговых, ведь если игроку новый клуб тупо даст 40 млн, с них же подоходный налог нужно будет платить. А еще есть вопрос с НДС. НДС-то тебе потом вернут, скорее всего. Но дело это осложняет. Конечно, любую проблему можно решить. В прошлом материале я как раз рассказывал о стратегиях по оптимизации налогообложения. Можно использовать займы, можно использовать компании, пути обхода есть. Но на все это нужно время, дополнительные расходы: суд тут, апелляция там. Поэтому проще накинуть пару миллионов сверху. Так, например, случилось в ситуации с переходом Фила Джонса. Сам игрок хотел в МЮ, у него был пункт о выкупе за 16,5 млн фунтов, но записан он был неоднозначно. А у Роверс были более высокие предложения, где-то аж до 22 млн от Ливерпуля, Арсенала. В итоге, после долгих переговоров юристов, решено было, что Юнайтед игрока покупает за начальные 16,5 и еще около 2-3 млн платит в виде бонусов. Кстати, пока оба раза Роверс мимо бонусов пролетели, условия не были выполнены: в этом году Фил недостаточно матчей начал, а в прошлом МЮ не завоевал титул.
Вот примерно также и проходил недавний трансфер Мхитаряна в Дортмунд. Шахтер, уже наученный горьким опытом с Матузалемом, «правильно» прописал отступные в этот раз, именно как личную ответственность игрока за разрыв договора. И это дало свои плоды. Удалось даже получить около 4-5 млн евро «лишних» денег, которые Боруссия согласилась выплатить Донецкому клубу, чтобы не затягивать процесс.
Кстати, точного подтверждения этому я не нашел, но похоже, что известный трансфер Фигу в Реал произошел именно в следствии разрыва контракта со стороны португальца. Реал же использовал схему с займами, чтобы заплатить максимально низкие налоги.
Проблемы были и с трансфером Мартинеса в Баварию, даже после того, как испанский футболист согласился на понижение зарплаты, трансфер не могли долгое время осуществить. А немецкие функционеры говорили прессе, что сделку задерживают налоговые вопросы. Связано это было с тем, что Атлетик не хотел отпускать игрока совсем и проходилось контракт рвать. Чем все дело там закончилось(в плане того удалось ли уломать клуб, или контракт был разорван) я не знаю. Но в жесткой позиции клуба есть и свои минусы, ну кроме очевидных репутационных потерь, существует вероятность того, что в результате всего дела клуб не получит всей суммы отступных. Что-то могут через суд «сбить», плюс там не совсем понятная ситуация сколько из суммы отступных причитается самому клубу. Ведь есть специальные выплаты ФИФА по механизму солидарности и прочие, они могут удержаны именно за счет получателя. Что-то может и брать федерация как «налог». В общем, потерять пару миллионов из-за своей упертости вполне реально. Все равно игрока, который сильно хочет уйти, удерживать себе дороже. Много ли вот Атлетик выиграл от того, что полумертвый Льоренте там бегал в этом году? Как показывает их итоговая позиция в Ла Лиги — нет.
Так что, когда вы в прессе читаете что-то типа: «Да, у игрока 20 млн отступных, но за 20 мы его не отпустим» - это не значит, что кто-то сошел с ума. Это обычно значит, что клуб не согласен оформлять трансфер по такой цене. И если покупатель не хочет долгих судебных разбирательств, но хочет заполучить игрока, то следует раскошелится на несколько дополнительных миллионов.
В общем, и трансферы — дело сложное, и отступные — не так просты, как о них принято думать. Но в конце концов есть одно универсальное правило решения любых споров. И называется оно «компромисс». Всегда лучше, когда под итоговым решением стоят подписи обеих сторон.
Дополнение.
Сейчас активно обсуждается почти завершившийся трансфер Ильяраменди из Сосьедада в Реал Мадрид. И многие болельщики не понимают, почему же цена называется в районе 36-38 млн евро, ведь отступные игрока — 30 млн евро. Причину я уже объяснил, однако на этом случае хотелось остановится подробно. Реал Сосьедад вышел в квалификацию ЛЧ, но не в основной турнир. Им еще нужно пройти квалификацию, чтобы получить большую финансовую выгоду(около 20 млн евро минимум) от участия в престижном турнире. Из-за «пути чемпионов» соперником испанцев могут быть Арсенал, Шальке, Милан. Команды неслабые. Так что у клуба был своего рода пакт с игроками, что никто не уходит. Но удержать лучших игроков такому скромному клубу сложно, и после предложения Реала сам футболист решил отправиться в Мадрид. В принципе, Сосьедад был согласен на 30 млн евро от королевского клуба. Но тут вскрылась еще одна неприятность. В 2009-м Сосьедад спасли от банкротства местные власти и некоторые кредиторы, выдав клубу около 12 млн евро. Взамен клуб из Гипускоа (регион, куда входит Сан-Себастьян) обязался выплачивать им около 20% от любого трансфера. Насколько можно судить, делать это предполагалось через механизм невозврата НДС, клубы за трансферы его обычно обратно получают. Поэтому взвесив все риски, руководство Сосьедада, сказало, что хочет от Реала 30 млн евро «чистыми» себе, и еще Реал должен сам заплатить налоги в Гипускоа на еще 6,3 млн евро. Плюс какие-то подъемные запросил сам игрок — отсюда и сумма в 36-38 млн евро за трансфер.
Выбора у Реала особого нет, позиция Сосьедада довольно жесткая, а учитывая, что в деле замешаны налоги и «общественный интерес», это буквально ПР-бомба. Казалось бы, можно было бы рвать контракт. Но внимание к налогам в Испании сейчас крайне велико. Полная сумма в случае разрыва контракта через суд будет около 45 млн(из-за подоходного налога), оптимизировать ее можно но опасно. Дело уже приняло громкий оборот, а, значит, стоит немного оступиться и можно попасть на все 45 млн, а то еще и штраф какой-нибудь добавят. Но главное, это конечно, репутация. В общем, Реалу придется соглашаться на 36-38 млн и платить больше клаусулы игрока.